искать другой возможности

  Настоящий труд является дополнением к двухтомному «Кинословарю», посвященному режиссерам и актерам, и содержит набор статей о фильмах, призванный отразить различные аспекты кинематографа, все лучшее и самое долговечное в этом виде искусства. Этот набор практически полностью ограничен полнометражными художественными игровыми фильмами и стремится во всей полноте восстановить последовательные этапы и скачки в истории кинематографа с учетом естественного отбора, проведенного временем. (В полутора тысячах статей проанализированы, оценены или просто упомянуты около трех тысяч фильмов: по возможности, все они увязаны между собой.) Таким образом, мы попытались добавить к шеститомному «Словарю произведений» издательства «Laffont-Bompiani» (выпущенному в этой же серии) отдельный том, целиком и полностью посвященный кинематографу. По образцу того «Словаря» мы приводим для большинства фильмов относительно подробный, объективный и нейтральный пересказ содержания и более субъективную попытку анализа и оценки, которая следует за пересказом и четко отделена от него. В редких случаях, если драматургическое содержание фильма представляет большой интерес, мы даем поэпизодное описание сюжета. Здесь хотелось бы уточнить - пусть это утверждение и покажется кому-то ложным или устаревшим, - что кинематограф не сводится в этом издании ни к обычному досужему развлечению, ни к единому и безликому аудиовизуальному потоку, призванному всего лишь заполнять прожорливую и растущую с каждым днем сетку телепрограмм. Хотя кинематографу от роду лишь век, такие режиссеры, как Ланг, Мидзогути, Хичкок или Уолш, рассматриваются здесь точно так же, как величайшие творцы в живописи, музыке или литературе рассматриваются в аналогичных словарях, посвященных этим областям (если необходимо назвать имена, упомянем, к примеру, Брейгеля, Шуберта, Бальзака или Чехова). Но на страницах этой книги вы встретите не только произведения великих кинорежиссеров. Сюда включено немалое количество так называемых «второстепенных фильмов», поскольку наравне с гением и простой талант рождает драгоценный кинематографический материал и заслуживает признания публики. По этой же причине здесь широко представлены так называемые «жанровые фильмы», поскольку именно в рамках жанров очень часто подтверждается творческая сила кинематографа. Напротив, мы старались, по возможности, обойти стороной то, что Мишель Гризолиа назвал однажды «классикой скуки». Само собой, период с 1930 по 1960 гг. представлен шире периода с 1960 по 1990-е. В этот период настоящий кинематограф не заставлял себя искать, а чудесным образом шел в руки сам; с 1960-х же по 1990-е гг. он только ищет, ищет и ищет себя. К тому же временная дистанция позволяет проще и увереннее провести эстетическую оценку периода с 1930 по 1960 гг. В книгу включено также некоторое количество фильмов немого периода, хотя та эпоха заслуживает более подробного рассмотрения.

  Еще два замечания, прежде чем перейдем к самим фильмам. Эта книга - не сборник воспоминаний. 95 % фильмов были пересмотрены в процессе редактирования (1983–1990), и мы, по мере возможности, пытались перевести разговор о прошлом в настоящее время. С другой стороны, часто случается, что авторы словарей не упоминают своих источников, как будто появились на свет с этим врожденным знанием. Это не наш случай, и мы приводим источники с большим тщанием как в отдельных библиографических разделах, так и в текстах самих статей. Так же, как и фильмы, они были аккуратно отобраны, и мы позволим себе рекомендовать читателю иметь их в виду.

  Теперь следует поблагодарить ряд людей, без которых этот труд не был бы завершен, - тех, кто предоставлял мне информацию, облегчал доступ к некоторым фильмам или письменным источникам, или же работал над самой рукописью: Клод Бейли, Жан Блок, Жильбер Ботелла, Робер Ботелла, Стефан Бургуэн, Патрик Брион, Грэм Бери, Роже Дажье, Бернар Айзеншиц, Уильям К. Эверсон, Франсуаза Фоссье, Франсуаза Гакон, Оливье Гамбль, Клод Готёр, Жан Жили (и кинематографический отдел «Центра Помпиду»), Анри Гиейсс, Пьер Генль, Боб Кэлиш, Поль Карми, Ролан Лакурб, Итало Манци, Бернар Мартинам (и «Французская синематека»), Дэйвид Микер (и «Британский институт кино»), Жильбер Мизрахи, Симон Мизрахи, Клод Ниссан, Даниэль Пала, Валери Пино-Валенсьен, Жак Саль, Бертран Тавернье, Паскаль Тома. Отдельной благодарности заслуживает Дидье Бертран, который любезно согласился вычитать и отредактировать весь текст. Наконец нельзя не вспомнить бесчисленные часы разговоров о кинематографе, которые я провел за эти годы и десятилетия с таким количеством собеседников, увлеченных кино так же страстно, как и я, а иногда и сильнее. Частично они воспроизводятся в этой книге, хоть и лишены теплоты и пылкости момента. На мой взгляд, любовь к кинематографу и знание этого предмета без них невозможны. (В этом отношении меня немного тревожит постепенное исчезновение киноклубов, репертуарных кинотеатров и прочих мест, где могут встречаться любители кино.) С какими-то моими собеседниками связь была потеряна. Если кто-нибудь из них случайно услышит на этих страницах отголосок давней беседы и ему захочется возобновить ее, это будет означать, что эта книга стоит потраченных на нее усилий. По крайней мере, для меня.

  Жак Лурселль

  Слово

   1955 – Дания (123 мин)

     Произв. Palladium (Таге Нильсен)

     Реж. КАРЛ ТЕОДОР ДРЕЙЕР

     Сцен. Карл Теодор Дрейер по одноименной пьесе Кая Мунка

     Опер. Хеннинг Брендстен

     Муз. Поуль Ширбек

     В ролях Хенрик Мальберг (Мортен Борген), Эмиль Хасс Кристенсен (Миккель), Биргитте Федершпиль (Ингер), Пребен Лердофф Рю (Йоханнес), Кай Кристиансен (Андерс), Анн Элизабет (Марен), Эйнер Федершпиль (Петерсен), Сильвия Экхансен (Кристина), Герда Нильсен (Анна Петерсен).

   Ферма Боргенсгард в Ютландии, 1930-е гг. На рассвете старый Мортен Борген и его сыновья Миккель и Андерс отправляются на поиски 3-го сына Йоханнеса, снова сбежавшего в дюны. Там, в дюнах, он изрыгает проклятья и грустит о том, как слаба вера людская в него, Иисуса. С тех пор как Йоханнес начал изучать теологию и Кьеркегора, он сошел с ума и принимает себя за сына Божьего. Отец хотел, чтобы он возродил веру в их землях.

   Старший сын Миккель вырос атеистом. Его жена Ингер, мать 2 детей, беременная 3-м, говорит, что это не имеет значения, поскольку он – хороший и справедливый человек. Она просит у старика Мортена, чтобы тот разрешил своему младшему сыну Андерсу взять в жены дочь местного портного Петерсена Анну. Мортен категорически противится этому браку, поскольку портной принадлежит к другой протестантской секте, к которой Мортен питает презрение и отвращение. Портной, выслушав, как Андерс просит руки его дочери, отказывает ему по тем же причинам. Узнав об отказе, Мортен приходит в ярость и немедленно отправляется выяснять отношения с портным. Он говорит ему, что религиозные расхождения не должны мешать счастью их детей. Видя упрямство портного, он бьет его и уходит.

   В отсутствие Мортена Миккель вынужден послать за врачом: акушерке требуется помощь. Ребенок Ингер рождается мертвым. Врач уезжает в уверенности, что ему удалось спасти хотя бы мать. Через несколько минут после его отъезда Ингер умирает, как и предсказывал Йоханнес. Ночью Йоханнес уходит из дома, оставив вместо записки библейскую цитату: «Будете искать меня и не найдете. Где буду я, туда вы не можете прийти». Тело Ингер кладут в гроб. Священник читает проповедь. Портной приходит к Мортену и мирится с ним. Он разрешает дочери выйти за Андерса. Йоханнес появляется снова. Кажется, будто к нему вернулся разум. «Никто из вас не додумался помолиться Богу, чтобы Он вернул ее?» – спрашивает он у родственников, в отчаянии собравшихся вокруг Ингер. Девочка просит Йоханнеса, чтобы тот поскорее разбудил маму. Иоханнес произносит слова, которые воскрешают умершую. Ингер расцепляет пальцы и открывает глаза. Ее муж Миккель склоняется над ней; он обрел веру. Андерс заводит часы. «Для нас жизнь только начинается», – говорит Миккель жене. «Жизнь, да, жизнь», – отвечает Ингер.

   ►  Самый совершенный из 5 звуковых полнометражных фильмов Дрейера. Действие фильма, поставленного по пьесе Кая Мунка, уже экранизированной Моландером в 1943 г., построено вокруг довольно большой группы персонажей; ни про кого нельзя с определенностью сказать, что он важнее прочих. Отец семьи Мортен Борген – упрямый и заносчивый крестьянин, домашний тиран, однако по-своему симпатичный: такие персонажи часто встречаются у Дрейера. Он воспитан на религии и защищает то, что сам называет «развитым христианством»; он хочет, чтобы жизнь каждого члена семьи зависела от него, но не понимает всех последствий своей власти, которые зачастую противоречат его намерениям. Старший сын потерял веру, средний сошел с ума, младший доведен до отчаяния религиозными противоречиями между его отцом и отцом его любимой. Последний, портной, в фанатизме и упорстве не уступает Боргену, но к тому же еще и хитер. Он не отдает дочь, надеясь, что когда-нибудь Борген уступит и его религия восторжествует над религией противника. В центре этого мира мужчин находится женщина – Ингер. Она уверена, что вокруг нас постоянно происходят маленькие незаметные чудеса; чудо произойдет и с ней самой, и именно в ее уста Дрейер вложит заключительные слова. В своем цветении и красоте она воплощает отказ от религиозного фанатизма, мудрость и мистическую вездесущность жизни.

   Впрочем, психологические и религиозные конфликты между персонажами служат в Слове лишь материалом; сама режиссура больше, чем слова или драматургические ситуации, выражает мысли Дрейера и то, что не видно простым глазом. Неторопливый ритм при богатом (и даже с точки зрения драматургии перенасыщенном) действии; долгие статичные планы, продолжающиеся спокойными панорамными проездами вслед за перемещением персонажей; игра света в замкнутом и ограниченном пространстве (Боргенсгард и близлежащие окрестности) – все это превращается по ходу фильма в некий гипнотический ритуал. Внимание зрителя должно быть по возможности направлено в тесное пространство фильма, которое словно служит прихожей у входа в непостижимое. С бесконечной кропотливостью Вермеера (хоть и в другой тональности) Дрейер исследует маленькую частицу вселенной, где вера и скептицизм, разум и безумие, детство и старость, упорство и открытость миру живут бок о бок испокон веков. Ему кажется, что чем меньше будет эта частица (лицо, чистая и аккуратная обстановка фермы, лестница в несколько ступенек, ведущая к дюнам), тем больше шансов, что его взгляд сумеет проникнуть в самые основы бытия. Для Дрейера только вера способна постичь вселенную целиком, тогда как атеизм или скептицизм видят лишь ее часть и безрассудно уверены в том, что эта часть и есть все целое.

   Слово можно рассматривать и в другом ракурсе: как фантастический фильм наоборот, с хорошим концом, где силы жизни хотя бы раз одерживают победу над силами смерти. В рамках этого жанра, в котором постоянная смертельная угроза, страх и наступление сумерек должны гипнотизировать и манить зрителя, искусство Дрейера не уступает искусству Мурнау, Ланга или Жака Турнёра.

   N.B. Прозаичность, поверхностность и анекдотичность экранизации Моландера помогают лучше ощутить проделанную Дрейером работу по уплотнению, усилению и очистке действия – впрочем, характерную для этого режиссера.

   БИБЛИОГРАФИЯ: раскадровка в специальном выпуске журнала «Bianco е Nero» (август-сентябрь 1956 г.). Каждый из 114 планов расписан по сек; большинство снабжено иллюстрациями. Текст поделен на 2 колонки; в правой расположены диалоги. Эта публикация – одна из 1-х в своем роде – представляет собой самый совершенный и легкий для чтения вариант раскадровки. Сценарий Слова издан в сборниках «Пять фильмов» (Cinque Film, Turin, Einaudi, 1967) и «Четыре сценария» (Four Screenplays, London, Thames and Hudson, 1970).

\

\ \ \ \ \ Каждая профессиональная область имеет специальный словарь, чтобы описывать и категоризировать свои наблюдения, выдвигать гипотезы о взаимосвязи явлений и концептуализировать возможные объяснения. Эти языки, как правило, развиваются постепенно и несколько бессистемно, путем приращения. Систематизацией можно заниматься только позже, когда накопилось достаточное количество наблюдений и стали очевидными организующие и интегрирующие общности. Между тем некоторые термины приобретают различные значения, тогда как другие группы слов обозначают по существу одно и то же. Поэтому время от времени профессионалы должны обращаться к словарям, которые они используют, и пытаться разобраться в различных значениях терминов, которые они приобрели.

\ \ \ \ \ Психоанализ не является исключением в этом процессе; поэтому неудивительно, что в прошлой половине столетия постоянно появлялись новые компиляции психоаналитических терминов. Хотя сам Фрейд не определял систематически термины, он охотно оказывал помощь Рихарду Ф. Штербе, чья подготовка "Настольного словаря психоанализа" (1936—1937), к сожалению, была прервана Второй мировой войной. Эрнест Джонс попытался создать "международный словарь", который был бы избавлен от разного рода идиосинкразических коннотаций (Ornston, 1985b, 1988). Фрейд не вмешивался в выборы Джонса и избегал большинства терминов из его международного словаря, однако собрания Комитета по глоссарию под председательством Джонса во многом повлияли на выборы Джеймса Стрейчи при переводе. С тех пор появилось множество компиляций, каждая с несколько отличной концепцией (Fodor and Gaynor, 1950; English and English, 1958; Moore and Fine, 1967; Laplanche and Pontalis, 1967; Rycroft, 1968; Eidelberg, 1968; Nagera, 1969—1971; Wolman, 1977). Некоторые из этих работ, например "Словарь психоанализа" Лапланша и Понталиса, включают в себя не только определения, но и исторические комментарии, дополненные ссылками и цитатами. Эти последовательные попытки определить психоаналитическую теорию отражают неудовлетворенность существующими подходами, а также потребность в учете развивающейся теории.

\ \ \ \ \ Фрейд часто менял свои теоретические выводы на основе последующих наблюдений (например, он отказался от теории совращения, подверг ревизии теории влечений и тревоги и использовал последовательные модели психики). Обычно он не стремился разъяснять новую теорию в сравнении с прежней и уделял мало внимания систематизации теории. Однако некоторые из его непосредственных последователей, в частности Хайнц Гартманн, Эрнст Крис, Рудольф М. Лёвенштейн, Отто Фенихель, Давид Рапапорт, Мертон М. Гилл, Эрик Эриксон и Эдит Якобсон, потратили немало сил на эту "уборочную" работу. Такие проблемы, как место психоанализа в науке (Hook, 1959), формирование психоаналитической теории (Waelder, 1962, Basch, 1973) и модели психики (Abrams, 1971; Gedo и Goldberg, 1973), вызывали постоянный интерес у психоаналитиков.

\ \ \ \ \ Главным образом теоретики занимались объяснительной ценностью психоаналитических конструктов и их эпистемологическим соответствием. Мы не можем полностью игнорировать такие вопросы, но они не являются предметом нашего непосредственного интереса. При подготовке глоссариев или компендиумов первоочередной целью является то, что Баш назвал "выражением" (1973, с. 47), а Лангер — "представлением идеи с использованием точных и верных слов" (1962, с. 78). Историческое развитие идеи, даже релевантной, невозможно проследить полностью. Стандартизация терминов необходима для изучения, исследования и развития теории; и невозможно сравнить данные без общей системы координат, общего языка, который коллеги используют сейчас и будут использовать в будущем, чтобы передать специфическое значение с помощью символов, отражающих одни и те же явления. Словари и глоссарии облегчают передачу знания начинающим благодаря конденсации значений понятий, приобретенных в течение долгого времени, интеграции более поздних значений с более ранними и помогают определить нынешний статус специфических терминов и понятий.

\ \ \ \ \ Однако было бы несправедливо по отношению к читателю расхваливать ценность таких работ, не указав также на некоторые трудности в определении психоаналитических терминов — трудности, которые, вопреки всем намерениям, могут повлиять на разъяснение значения. Они включают в себя проблему перевода, поскольку Фрейд и многие его ранние последователи писали по-немецки, выбор терминов и определение места, которое следует предоставить каждому из них, чтобы отразить их относительную важность, выбор авторов и рецензентов и модификации устаревшей теории. Наконец, как указывал Куби (1972), имеются ошибки в самом языке, и мы должны стараться избегать неправильного употребления слов, чтобы не допустить закрепления неоднозначных и ошибочных понятий, вводя их в свой обиход.

\

\ \ \ \ \ Зигмунд Фрейд сделал исходные наблюдения, концептуализировал психические процессы и — намеренно или нет — изобрел терминологию для своей новой глубинной психологии. Несмотря на прогресс в психоанализе, отраженный в современной литературе, по-прежнему важная цель английских лексикологов состоит в том, чтобы наиболее точно определить значения терминов, первоначально выраженных на идиосинкразическом немецком языке. Трудности этой задачи возросли вследствие искажений со стороны различных переводчиков Фрейда, усилиям которых мешали структурные трудности самого перевода и уникальные различия между английским языком и немецким, особенно с точки зрения научной терминологии.

\ \ \ \ \ Согласно принципу лингвистической относительности Сапира-Ворфа, структура языка влияет на то, как человек воспринимает действительность и, исходя из этого, себя ведет (Carroll, 1956). Во введении к своему "Критическому словарю психоанализа" Райкрофт отмечал, что "нечто существенное происходит с идеей или теорией, когда она переводится на другой язык" (1968, с. XII). Райкрофт на примерах показывает, что трудности обусловлены не только отдельными словами, но также лингвистической структурой и привычными способами мышления, которые зависят от культуры, эпохи и языка.

\ \ \ \ \ Помимо этих структурных различий между языками существуют трудности, обусловленные идиосинкразическим использованием терминов и неумышленной подменой их значения переводчиком. То, что Фрейд получил Премию Гёте по литературе, свидетельствует о его умении удачно использовать слова при изложении своих идей, но его уникальный стиль не мог не получить повреждения на минных полях перевода. Фрейд заимствовал терминологию из психологической, психопатологической и нейрофизиологической науки своего времени и часто обращался к обычным словам. Используя разнообразные лингвистические методы, чтобы передать сложную и не поддающуюся определению работу бессознательных психических процессов, "он, так сказать, создает общее впечатление, знакомый образ или биологическую аналогию, постепенно добавляет новые значения и очищает вопросы от своих первых сравнений... [используя слова], чтобы создать резонанс между некоторыми скорее диффузными чувствами [между пациентом, аналитиком и читателями] и дать место своим поразительным метафорам" (Ornston, 1982, с. 412—415). "Постоянно меняя свой язык, он обогащал и прояснял свои представления о том, что он называл описательными координатами и организующими абстракциями" (с. 410). Концептуальная непоследовательность Фрейда, выраженная в поэтической игре слов — каламбурах, иронии и персонификации механизмов, инстанций и аппаратов, — придавала многозначительность и гибкость его сочинениям, которые позволяли ему высказывать несколько разных вещей одновременно. Таким образом, Фрейд излагал свои концепции, мастерски используя яркий и эмоционально неотразимый язык, вызывающий у читателя ощущение близости проблемы. Он не придерживался точного определения технических терминов.

\ \ \ \ \ В обширной литературе на многих языках исследуются собственные источники и стиль Фрейда, а также изменения, внесенные его переводчиками и интерпретаторами. Не затрагивая выводов, которые пока еще являются спорными, я подытожу некоторые из многих признаваемых сегодня проблем.

\ \ \ \ \ Исследовательский метод Фрейда постоянно менялся, и он осмысливал бессознательное самыми разными способами, которые позволяют читателю держать в памяти одновременно несколько образов. Стрейчи и другие английские переводчики последовательно заменяли аффективно окрашенные, обиходные немецкие слова, использовавшиеся Фрейдом, абстракциями, производными от слов из греческого или латинского языка, и меняли динамические, активные конструкции Фрейда на статичные и пассивные. Стрейчи игнорировал также описание Фрейдом его собственных идей как способов мышления о бессознательных и психических процессах. Стрейчи свел описания Фрейда к общеупотребительным, изобилующим значениями о пространстве, структуре и силах, генерирующих энергию. Фрейд часто использовал одно и то же слово в разных значениях и прибегал к разным словам для описания близких идей. В попытке систематизации Стрейчи полностью изменил эту тенденцию. Таким образом, переводы Стрейчи выглядят более механистическими и структурированными, чем немецкая проза Фрейда, и являются искусственно научными. Хотя в своем общем предисловии к "Стандартному изданию" Стрейчи указывал на понимание им трудностей перевода, тем не менее он, по-видимому, считал свое собственное прочтение психологии Фрейда единственно верным и полагал, что дал "правильное истолкование понятиям Фрейда" и что его перевод избавлен от его собственных теоретических представлений (Strachey, 1966, с. XIX, Ornston, 1985b, с. 394).

\ \ \ \ \ Здесь мы должны учитывать опасность, подстерегающую наши усилия. Мы определяем понятия, которые чаще всего первоначально были задуманы Фрейдом на немецком, потом профильтрованы через Стрейчи, а затем были изменены работой нескольких поколений ученых, говоривших на разных языках. Понятия видоизменились, они больше не являются первоначальными идеями Фрейда. Мы также должны иметь в виду то, что определения являются сконденсированными интерпретациями многих людей, аналогичными последующим переводам. В результате ошибки сделанного Стрейчи перевода Фрейда могли усугубиться, но тем не менее они отражают нынешний статус психоанализа. Со времен Аристотеля считается, что определение должно выражать сущность понятия. Интерпретация и конденсация упрощают термины, помогая тем самым пониманию. Однако упрощение может также устанавливать терминам слишком узкие или слишком свободные рамки. Поэтому, хотя несущественное и должно быть устранено, определениям психоаналитических понятий часто идет на пользу некоторое дополнительное пояснение. В этой книге мы попытались найти оптимальный баланс; это означает, что многие наши определения по своему объему выходят за рамки глоссария и являются небольшими статьями.

\ \ \ \ \ Выражая идеи Фрейда и других психоаналитиков, мы должны иметь в виду, что, как подчеркивает Шефер, "давать определение — это значит также создавать и навязывать... В той степени, в какой мы связываем между собой или приравниваем такие названия, как, например, женственность и пассивность, мы оказываем глубокое и стойкое формирующее воздействие на то, что будет считаться женским или пассивным" (Schafer, 1974, с. 478). Процесс отбора терминов и понятий и определение того, сколько места отвести каждому из них, сопряжены с подобным риском увековечения ошибок теоретизирования. Например, посвящение большой статьи относительно маловажной теме придает ей чрезмерное значение. Кроме того, наши "авторитетные" переформулировки теорий Фрейда могут отразиться на обучении, если в них будут доказываться устаревшие представления. Таким образом, хотя и можно согласиться с тем, что исторические императивы требуют представления идей Фрейда в их первоначальной форме, точно так же необходима некоторая коррекция устарелой теории, если мы хотим избежать неверного восприятия нынешнего статуса психоанализа. Определения и комментарии в "Словаре психоанализа" Лапланша и Понталиса (1973), например, являются неоценимыми для ученых в том, что они точно указывают психоаналитическую гавань, из которой отправились на корабле различные международные движения; к сожалению, некоторые из концептуальных судов построены по моделям времен Первой мировой войны и могут затонуть при серьезном испытании.

\ \ \ \ \ Но кто должен решать, что отобрать и что исправить? Жан Бергере (1985) призвал к учреждению Психоаналитического научного совета, открытого для ученых всех стран, чтобы создать хотя бы минимум условий, необходимых для научных дебатов. Однако все прежние попытки добиться международного консенсуса в определениях не обнадеживают. Вместо этого мы решили по возможности выбрать одного или нескольких авторов, которые изучали предмет или продемонстрировали образцовую ясность в понимании или разъяснении. Многие из работ этих авторов, неизбежно включавшие в себя разные переводы и интерпретации со всеми ограничениями, о которых только что говорилось, отсылались другим ученым для оценки, синтеза, пересмотра и переработки.

\ \ \ \ \ Общая терминология могла бы принести пользу психоанализу. Вместо этого мы обнаруживаем "все большее психоаналитическое разнообразие... плюрализм теоретических подходов, лингвистических и мыслительных конвенций, различных региональных, культурных и языковых акцентов" (Wallerstein, 1988, с. 5). Расходящиеся группы объединяются приверженностью основным концепциям Фрейда — признанием бессознательного, вытеснения, сопротивления и переноса. Чтобы извлечь все выгоды из того общего, что было выработано нами в процессе развития психоанализа, мы должны лучше понимать основные теории друг друга. Поэтому мы включили в это издание термины, возникшие в школах, которые не являются строго фрейдистскими, и выбранные на основе их относительной распространенности в мире психоаналитической литературы. В каждом случае термины были рассмотрены людьми, хорошо знакомыми с литературой данной школы.

\ \ \ \ \ Вскоре после появления первого издания этой работы Куби заметил, что глоссарии имеют тенденцию давать определения, в которых смешиваются "количественные метафоры с количественными мерами, описание с объяснением, метафоры с гипотезами [и] адъективное значение слова с его номинативными значениями". Он подверг критике "ошибку рассмотрения части как целого, post hoc ошибку смешения причины и следствия и телеологическую ошибку смешения следствия с целью" (1972). Учитывая универсальность этих явлений и эффективное использование Фрейдом метафор в изложении своих идей, утверждение Куби ведет нас к рассмотрению того, в какой мере представление теории может оказаться искажено такими тенденциями, включающими в себя не только науку, но и основные принципы самого языка. Согласно Рапопорту, "процесс передачи накопленных знаний, который Коржибский называл связью времен, совершается при помощи символов" (Rapoport, 1955, с. 63). До недавнего времени, пока шимпанзе не лишили нас лелеемой иллюзии, считалось, что использование символов является важнейшей и уникальной характеристикой человеческой расы. В отличие от сигнала, который есть не что иное, как стимул, ответ на который является обусловленным, символ вызывает ответ только по отношению к другим символам. В разных контекстах один и тот же символ может вызывать различные реакции; его нельзя определить вне контекста. Объединяясь в определенные последовательности, символы образуют язык, "символическую вселенную", которая помогает людям воспринимать, понимать, сообщать и формировать свой внешний мир, который, в свою очередь, формируется под влиянием этого внешнего мира.

\ \ \ \ \ Термины, понятия, гипотезы, теории и законы, которые являются основными инструментами теоретического здания в любой науке, суть просто символы, управляемые в соответствии с правилами грамматики и логики. Будет ли определение наполнено смыслом — вопрос семантический, обусловленный отношениями между терминами и явлениями, к которым они относятся, и не имеющий отношения к грамматике или логике. Термины определяются операционально в соответствии с наблюдаемыми воздействиями, достаточно постоянными, чтобы каждый раз, когда возникает эффект, применение термина было оправданным. Определения — это компромиссные соглашения, которые никогда нельзя путать с фактами.

\ \ \ \ \ Куби (1975) выступал за использование прилагательных вместо существительных при описании психических явлений; существительные, по его мнению, ведут к антропоморфическому мышлению и к материализации абстракций. Он предпочитал говорить о "бессознательном процессе", а не о "бессознательном". Шефер (1976) считает, что все психические феномены, такие, как действия, должны описываться глаголами и наречиями. Подобные попытки при разъяснении не предотвращают путаницы с буквальным пониманием; они также могут вести к появлению других проблем. При обсуждении абстрактных понятий мы используем слова и выражения в значении, отличающемся от того, которое принадлежит им в других случаях. Метафора, сравнение, метонимия, синекдоха и ирония используются, чтобы придать жизнь, стиль или акцент идее. Когда сравнение или метафора охватывает суть идеи, оно проявляется в определениях. В своих работах Рубинштейн (1972) и Вурмсер (1977) отстаивают использование метафоры при объяснении теории.

\ \ \ \ \ Метафоры, которые зависят от абстрагирования сходных признаков от несходных в остальном объектов и событий, всегда являются неоднозначными в самом конкретном смысле, будь то синонимы или нет. Однако метафорически преобразованное слово обычно устанавливает свое собственное буквальное значение, а также придает двойное значение с минимумом выражения, абстрагирует и классифицирует благодаря конденсации. Таким образом, слова приобретают новые значения, которых до этого они вроде бы не имели. Тем самым метафоры могут компенсировать недостаточность языка и помогать его развитию. Заставляя человека искать сходства, они могут обнаруживать свойства с большей проницательностью. Простая метафора способна передать значение, которое скрывается за тем или иным сочетанием слов, увеличивая таким образом ресурсы нашего языка. Она может также указать на смысл, отчасти создавая и отчасти раскрывая внутреннее значение. Следовательно, она может передавать индивидуальность эмоции, чего нельзя сделать с помощью буквального языка.

\ \ \ \ \ Куби (1975) утверждает, что метафоры никогда не бывают более чем приближением; в лучшем случае они представляют собой лишь аналогии, которые являются частично истинными и частично ложными. Метафоры зависят от проекций внутреннего субъективного опыта. Кроме того, он считает, что все они слишком часто неверно употребляются и ведут к ошибкам при распознавании различий между метафорой и теорией. Хотя метафора может служить целям приблизительного описания, даже такое описание часто вводит в заблуждение, поскольку может приниматься как объяснение. Другие теоретики указывают, что мы не можем абстрактно мыслить, не имея метафорических моделей. Вурмсер (1977) приводит доводы в пользу употребления метафоры при изложении теории, а Валлерштейн (1988) заключает, что любая теория есть метафора.

\ \ \ \ \ Язык может препятствовать правильному пониманию, но мы должны пользоваться тем, что доступно. Аналитический язык был бы поистине скучным, если бы ограничивался адъективными обозначениями, за что ратует Куби, или глаголами, как предлагает Шефер, или сравнениями. Хотя метафора может быть преобразована в сравнение, если ввести слова "как" или "подобно", ее когнитивное и эмоциональное воздействие тем самым уменьшится. И если современные компьютерные модели могут более точно представить функционирование мозга, старые мышечные или гидравлические аналогии и мифологические параболы звучат правдивее в терминах переживаний и эмоций. Они связываются в символических образах с феноменами первичного процесса, и их использование способно помочь в интеграции психических процессов. Они являются существенными аспектами в человеческой коммуникации, важными факторами в привлечении внимания и облегчении понимания. И хотя мы должны стараться избегать лингвистических ловушек в психоаналитических рассуждениях, "весьма сомнительно, что пересмотр терминологии уменьшит наши проблемы, а настойчивые требования отказаться от словарей, чтобы решить научные или социальные вопросы, могут выполнять ту же функцию, какую выполняет фонарный столб для алкоголика: скорее опоры, чем средства освещения" (Begelman, 1971, с. 47). Вместо того чтобы отстаивать редукционизм, мы должны культивировать семантическое сознание, помогающее увидеть различие между символом и тем, к чему он относится, между выводом и наблюдением, между правомерным заключением и утверждением факта; короче говоря, мы должны осознавать искажения, которые неизбежно привносит вербализация в наше восприятие. Такое осознание особенно необходимо в области научного исследования, передачи его результатов, превращения этих результатов в теорию и сообщения теории другим людям.

\

\

Лит.: [13, 58, 64, 146, 177, 186, 217, 347, 405, 435, 533, 534, 537, 540, 541, 625, 631, 647—650, 711, 740, 742, 758, 760, 811, 834, 852, 864, 901, 903]

О словаре: _about - Psychoanalytic Terms and Concepts

I

1. глаз:

1) орган зрения у человека, всех позвоночных. Qara gözlər чёрные глаза, qonur gözlər карие глаза, iri gözlər крупные глаза, ala gözlər голубые глаза, gözün anatomiyası анатомия глаза, göz iltihabı воспаление глаза

2) взгляд, взор. Mehriban gözlər добрые глаза, qəzəbli gözlər злые глаза, məsum gözlər невинные глаза, yuxulu gözlər сонные глаза, qussəli gözlər грустные глаза

3) зрение, способность видеть. Gözlərini yormaq утомлять глаза, zəif gözlər слабые глаза, iti göz острый глаз

4) перен. разг. надзор, присмотр. Uşağın üstündə göz lazımdır за ребёнком нужен глаз

5) способность видения, присущая человеку благодаря его занятию, профессии. Müəllim gözü учительский глаз, kəşfiyyatçı gözü глаз разведчика, ana gözləri материнские глаза

2. око:

1) устар. поэт. глаз. Göz bəbəyi kimi qorumaq беречь как зеницу ока, gözlərimin işığı свет очей моих

2) поэт. о выразительных глазах (обычно женщины). Qara (ehtiraslı) gözlər черные (страстные) глаза

3) о способности воспринимать окружающий мир. Sayıq göz бдительное око, tənqidi göz критическое око

4) о том, что по своему виду и действию напоминает глаз человека. Telekameranın gözü око телекамеры

3. сглаз, см. gözdəymə

4. отверстие, дыра, щель. Süzgəcin gözləri отверстия дуршлага

5. исток (начало течения реки или родника). Bulağın gözü исток родника

6. ушко (отверстие в тупом конце иглы, в которое продевается нитка). İynənin gözü ушко иголки

7. отделение (отдельная, обособленная часть чего-л.). Portfelin kiçik gözü маленькое отделение портфеля, şkafın üst gözü верхнее отделение шкафа

8. разг. комната (в сочет. с кол и ч. числительными). İki gözdən ibarət mənzil квартира из двух комнат

9. ячейка, ячея (углубление, отверстие, гнездо и т.п. в целой системе подобных). arı şanının gözləri ячеи в сотах, sıx gözlü balıq тору невод с частой ячеей

10. пролёт (свободное пространство под мостом, от одной опоры до другой). altı gözlu körpü мост с шестью пролетами

11. тех. лётка (отверствие в доменной печи, через которое выливается чугун или шлак)

12. чашки (предмет или части предмета, имеющие округлую форму). Tərəzinin gözləri чашки весов

II

прил. глазной:

1. относящийся к глазу (органу зрения). Göz alması (almacığı) глазное яблоко, göz arteriyası глазная артерия, göz yuvası глазная впадина (глазница), göz siniri глазной нерв, göz xəstəlikləri глазные болезни

2. относящийся к болезням глаза и их лечению. Göz damcıları глазные капли, göz həkimi глазной врач (окулист), göz məlhəmi глазная мазь, göz klinikası глазная клиника; göz bülluru хрусталик, göz qapaqları веки, göz yaşı слеза, göz çəpliyi (çəpgözlük) косоглазие, göz bəbəyi (giləsi) зрачок; gözə görünməyən незаметный; gözdən qaçan незамеченный, недосмотренный; gözləri yaşarmaq прослезиться; gözləri açılma прозрение; gözləri açılmaq прозревать, прозреть:

1. избавляться, избавиться от слепоты

2. перен. осознавать, осознать что-л. непонятное; gözləri qamaşmaq ослепляться, ослепиться (лишиться на время способности видеть под влиянием яркого света, блеска); gözlərini qıymaq жмуриться, зажмуриться (прищуривать, прищурить глаза); gözü qalmaq kimdə, nəyə засмотреться (глядя на кого-л., на что-л., увлечься); göz ağartmaq kimə сверкнуть глазами, гневно посмотреть на кого, погрозить кому; göz altından (altınca) baxmaq смотреть, присматривать одним глазом, незаметно наблюдать за кем или за чем; göz atmaq kimə подмигивать, подмигнуть кому; göz aça bilməmək kimdən, nədən не иметь возможности, времени опомниться от чего; dünyaya göz açan gündən со дня рождения, со дня появления на свет; göz açıb yumunca в мгновение ока, в один миг; göz açmağa qoymamaq kimi не дать перевести дух, не дать опомниться кому; göz basmaq kimə подмигивать, подмигнуть к ому; göz baxa-baxa на глазах у всех; göz bəbəyindən artıq qorumaq беречь пуще глаза; göz bərəltmək см. göz ağartmaq; göz verib işıq verməmək kimə не давать прохода (проходу, спуску) кому, не давать ступить (сделать) шагу, не давать ходу кому; göz vurmaq подмигивать, подмигнуть глазом, глазами (делать намёк на что-л.); göz qabağına qoymaq nəyi держать под руками, на открытом месте что; выставлять, выставить напоказ; göz qabağına gətirmək представлять, представить себе (мысленно воспроизвести); fakt göz qabağındadır факт налицо (перед глазами); göz qamaşdırmaq ослеплять, ослепить глаза (блеском, светом); bir göz qırpımında в один миг, в мгновение ока; göz qırpmadan не моргнув глазом; göz qırpmamag: 1. глаз не смыкать, глаз не сомкнуть (не спать совсем); 2. смотреть во все глаза; göz qoymaq kimə, nəyə следить, наблюдать за кем,за чем, вести слежку за кем; göz deşmək колоть глаза кому-л. (вызвать зависть у кого-л.); göz dəyməsin! чтобы не сглазить, как бы не сглазить; göz dəyib kimə сглазили кого (по суеверным представлениям, принести несчастье, болезнь, повредить кому-л. взглядом, дурным глазом); göz dikmək kimə, nəyə

1. зариться на кого, на что

2. лелеять надежду, жить с надеждой на кого, на что; gözü doymamaq kimdən, nədən не насытиться кем, ч ем (не удовлетвориться чем-л.); göz dolandırmaq окидывать, окинуть взором, взглядом; göz dolusu с восторгом, с радостью, с воодушевлением; göz dustağı находящийся под надзором; göz eləmək kimə

1. стрелять глазами

2. делать глазки кому; göz işlədikcə насколько хватает глаз, куда достаёт глаз; göz yaşı kimi duru прозрачный как слеза; göz yaşı tökmək проливать слёзы; göz yaşı axıtmaq см. göz yaşı tökmək; göz yaşı boğur kimi слёзы подступили к горлу чьему, слезы душат кого; göz yaşına batmaq исходить слезами, утопать в слезах; göz yaşlarını udmaq глотать слёзы (стараться удержать слёзы); göz yaşlarını zorla saxlamaq еле сдерживать слезы, bir damla belə göz yaşı axıtmamaq не пролить ни одной слезы, göz yetirmək kimə, nəyə

1. присматривать, приглядывать (за ребёнком, за домом, за хозяйством)

2. вести наблюдение за кем-л., за чем; göz yummaq nəyə закрывать, закрыть глаза на что (не обращать внимания на что); göz yumub açınca см. göz açıb yumunca; göz kəsilmək kimə, nəyə неотступно следить за кем,за чем, глаз не сводить с кого, с чего; göz gəzdirmək: 1. искать глазами, водить взоры; 2. окидывать, окинуть взором; gözgözə baxmaq смотреть друг другу в глаза; göz-gözü görmür ни зги не видно; göz görə-görə у всех на виду; göz olmaq kimə, nəyə присматривать за кем, за чем; göz oxşamaq ласкать глаза; göz önünə qoymaq nəyi ставить что на видное место; что …; göz önünə gətirmək представлять, представить себе; göz tutduqca см. göz işlədikcə; göz ucu ilə baxmaq смотреть краем глаза; göz üstə (gözüm üstə) с удовольствием, готов сделать (вежливое согласие, готовность на предложение или требование сделать что-л.); göz(ümüz) üstə yerin(niz) var всегда рады (рады видеть вас у себя); göz üstə saxlamaq носить на руках; göz çalmaq см. göz vurmaq; göz çıxartmaq: 1. колоть глаза кому-л.; 2. вызывать досаду, раздражение у кого-л.; göz çəkə bilmirsən kimdən, nədən глаз не оторвешь от кого, от чего; göz çəkmək olmur kimdən, nədən взгляд не отрывается от кого, от чего; göz çəkməmək kimdən, nədən глаз не сводить с кого, с чего; gözdə olmaq: 1. следить за кем за чем-л., быть внимательным; 2. быть начеку; gözdən buraxmaq kimi, nəyi терять, потерять из виду, выпускать, выпустить из глаз кого, что; gözdən buraxmamaq kimi, nəyi не спускать глаз с кого, с чего; gözdən qaçırmaq упускать, упустить из виду (из глаз), gözdən qoymamaq см. gözdən buraxmamag не упускать из глаз; gözdən düşmək: 1. впадать, впасть в немилость (в опалу), лишиться авторитета, веса; 2. перестать нравиться (о чем-л.); gözdən pərdə asmaq: 1. делать что-л. для отвода глаз; 2. втирать очки кому-л.; gözdən pərdə asmaq üçün для вида, для отвода глаз, для видимости; gözdən iraq (olsun) не дай бог, боже сохрани! боже упаси!; gözdən uzaq, könüldən iraq с глаз долой, из сердца вон; gözdən iti зоркий; gözdən itirmək терять, потерять из виду; gözdən itmək скрываться, скрыться из глаз, из виду; gözdən yayınmaq улизнуть (незаметно уйти, убежать, скрыться); gözdən keçirilmək просматриваться, быть просмотренным кем-л.; gözdən keçirmək пробежать глазами, просматривать, просмотреть; gözdən salmaq kimi, nəyi ронять кого в глазах кого, чьих; gözdən tük çəkmək быть увёртливым; gözdən uzaq не приведи бог! gözdən uzaq olmaq быть далеко от кого-л.; gözdən çəkilməmək быть перед глазами, маячить перед глазами; gözə batmaq лезть в глаза; gözə dəymək попадаться, попасться на глаза; gözə kül (torpaq) atmaq (sovurmaq, üfürmək) пускать пыль в глаза; gözə gəlmək см. göz dəymək; gözə gətirmək kimi, nəyi сглазить кого, что; gözə girmək стараться быть на виду, на глазах, стараться обратить на себя внимание; gözə pərdə çəkmək (salmaq, tutmaq) см. gözdən pərdə asmaq; gözə görünməmək не показываться, не показывать носа, не попадаться на глаза; gözə sataşmaq см. gözə dəymək; gözünə soxmaq kimin nəyi упрекать, упрекнуть кого в чём; попрекать, попрекнуть кого; gözə soxulmaq лезть в глаза; gözə torpaq atmaq см. gözə kül atmaq; gözə çarpmaq бросаться, броситься в глаза; gözünə (gözlərinə) qaranlıq çökdü потемнело в глазах у кого; gözünün (gözlərinin) kökü saralmaq проглядеть все глаза; gözü (gözləri) ayaqlarının altını görmür возгордился, стал кичливым; gözləri alacalandı kimin широко раскрылись глаза (от испуга, удивления); gözləri alma-armud dərir глаза так и бегают; gözü (gözləri) bərələ qalmaq делать, сделать большие глаза, удивляться, удивиться; gözləri quyuya (dərinə) düşüb глаза ввалились; gözü (gözləri) açılmır kimin nədən некогда опомниться кому от чего; gözü (gözləri), sataşmaq kimə, nəyə замечать, заметить кого, что; gözləri süzülür kimin глаза слипаются, глаза тяжелеют; gözləri qaynayır kimin глаза бегают чьи; gözləri qan çanağına dönüb глаза кровью налились; gözləri (gözü) dörd görür двоится в глазах; gözləri (gözü) ilə yemək kimi есть (поедать, пожирать) глазами кого; gözləri hədəqəsindən çıxdı kimin глаза вышли из орбит чьи; gözləri (gözü) kəlləsinə (təpəsinə) çıxdı глаза на лоб полезли; gözlərindən yuxu tökülür клонит ко сну кого; gözləri yumulur kimin глаза закрываются (слипаются) у кого, спать хочет кто; gözlərindən od yağırdı глаза метали искры; gözləri (gözü) yol çəkir говорится о человеке, который долго смотрит в одну точку, словно ожидая кого-то; gözləri (gözü) qızıb вошёл в азарт, сильно увлёкся; gözləri (gözü) qanla dolub kimin глаза налились кровью у кого; gözləri oynadı kimin глаза у кого разбежались; gözləri (gözü) dörd oldu kimin забеспокоился, заволновался кто; gözləri (gözü) axır:

1. голова кружится

2. он под мухой; gözləri bir-birinə sataşmaq встретиться глазами с кем-л.; gözləri ilə süzmək kimi, nəyi обвести взглядом кого, что; gözləri qığılcım saçmaq искриться в глазах; gözlərindən od töküldü kimin искры из глаз посыпались у кого; gözləri çaxmaq çaldı см. gözlərindən od töküldü; gözlərim (gözüm) kor olsun, əgər … лопни мои глаза, если …; gözlərində (gözündə) qığılcım oynamaq см. gözləri qığılcım saçmaq; gözlərindən (gözündən) qan dammaq kimin см. gözləri qan çanağına donmək; gözlərindən (gözündən) od çıxmaq kimin см. gözlərindən qığılcım çıxmaq; gözlərindən oxumaq kimin nəyi читать по глазам чьим, кого что; gözlərindən görmək kimin nəyi видеть по глазам что; gözlərindən (gözündən) pərdə asmaq kimin не замечать, не видеть кого, чего, потерять чувство реального; gözlərinə inanmamaq глазам своим не верить (поверить); gözlərinə (gözünə) kül atmaq kimin пустить пыль в глаза кому; gözlərinə (gözünə) pərdə çəkilmək см. gözündən pərdə asılmaq; gözlərinə (gözünə) qaranlıq çökdü kimin помутилось, потемнело в глазах у кого; gözlərinə (gözünə) batır kim, nə kimin колет глаза кому кто, что; gözlərini (gözünü) tökür см. gözlərinə (gözünə) batır; gözlərini (gözünü) kimin ağzına dikmək смотреть, глядеть в рот кому; gözlərini (gözünü) döymək хлопать глазами; gözlərini bərəltmək kimə, nəyə

1. таращить, вытаращить; выпяливать, выпялить глаза на кого, на что

2. гневно смотреть, посмотреть на кого; gözlərini dirəyib baxmaq kimə, nəyə смотреть в упор, пялить глаза на кого; gözlərini dörd açmaq смотреть (глядеть) во все глаза; gözlərini dirəmək (dikmək) kimə, nəyə впиваться, впиться глазами в кого, во что; gözlərini (gözünü) zilləmək kimə, nəyə впиваться, впиться глазами в кого, во что; вперить глаза (взгляд); gözlərini əbədi (həmişəlik) yummaq навеки закрыть глаза, заснуть (уснуть) вечным сном; gözlərini (gözünü) çəkməmək kimdən, nədən не сводить (отводить) глаз с кого, с чего; gözlərini (gözünü) mozol (qabar) eləmək kimin мозолить (намозолить) глаза кому; gözlərini (gözünü) oxşamaq kimin ласкать взор к ому, радовать глаз ч ем; gözlərini (gözünü) xarab etmək (çox işləmək) портить, испортить глаза; gözlərinin (gözünün) kökü saralmaq (gözləməkdən) проглядеть все глаза; gözlərinin (gözünün) ağı-qarası самое дорогое, единственная радость, свет в окошке; gözü(m) atırdı kimin üçün больно (очень) нужен кому; gözü açılmadan без просыпа; gözü ayağının altını seçmir см. gözü ayağının altını görmür; gözü açıldı kimin пелена спала с чьих глаз, глаза открылись; gözü boynunun dalındadır kimin глаза на затылке у кого; gözü ağzında olmaq kimin глядеть в рот к ому; gözü qabağında kimin

1. перед глазами у кого

2. на глазах у кого; gözü qalmaq kimdə, nəyə засмотреться на кого, на что; gözü qızışmaq kimin см. gözü qızmaq; gözü qorxmaq nədən, kimdən становиться, стать осторожным, осмотрительным в своих действиях; gözü qabağında böyümək kimin вырасти на глазах у кого; gözü qarşısında durmaq стоять перед глазами; gözü qamaşmaq испытывать резь в глазах; gözü qızmaq приходить, прийти в ярость, войти в азарт; gözü dalınca qalmaq kimin, nəyin

1. см. gözü qalmaq

2. не наесться; gözü doymaq nədən насытиться (вполне удовлетворить свои чувста, желания, жажду и т.п.); gözü doymamaq быть жадным, не насытиться; gözləri dolmaq прослезиться; gözü dörd olmaq смотреть во все глаза; gözü düşmək kimə, nəyə полюбить кого, что, влюбиться в кого, во что; kimin gözü ilə baxmaq kimə, nəyə смотреть, глядеть чьим и глазами на кого, на что; gözü ilə quş tutur на ходу подмётки рвёт, режет (о ловком, изворотливом человеке); gözü ilə od götürmək испытать лишения, страдания; gözü (gözləri) yol çəkmək уставиться в одну точку: gözü (gözləri) yolda qalmaq ждать не дождаться, все глаза проглядеть, томиться в ожидании чего-л.; gözü öyrəşib: 1. kimin глаз намётан чей; 2. привык видеть; gözü bağlı olmaq иметь шторы на глазах; gözü görsə də, ağzı çatmır видит око, да зуб неймет; gözü gorda olmaq глядеть в могилу, смотреть в могилу; gözü görə-görə

1. из-под носа

2. на глазах у кого-л.; gözü gözündə olmaq kimin ловить каждый взгляд чей, кого; gözü (gözləri) kəlləsinə çıxır kimin nədən глаза на лоб лезут у кого от чего; gözü kölgəli olmaq kimin yanında быть виноватым перед кем; gözü gözünə sataşmaq kimin встретиться глазами; ловить, поймать взгляд ч ей; gözü götürməmək kimi

1. не переносить, не любить, не переваривать кого

2. завидовать кому; gözü göydə gəzmək звёзды считать; gözüm su içmir kimdən, nədən выражение сомнения, недоверия:

1. толку не будет от кого, от чего

2. каши не сваришь с кем; gözü odlar görmək быть в переделках; gözü hara baxdı getmək идти, куда глаза глядят; gözü çox şeylər görüb (он) видал виды; gözü o dünyadadır kimin (он) не жилец на этом свете; gözü üstündə saxlamaq kimi как зеницу ока беречь кого; gözü tutmaq kimi, nəyi понравиться, приглянуться (о ком-л., о чем-л.); облюбовать кого, что; gözü üstündə olmaq kimin, nəyin присматривать з а кем, за чем; gözü çuxura düşüb глаза ввалились у кого; gözümün işığı свет очей моих; “gözün üstündə qaşın var” deməmək kimə попустительствовать, снисходительно относиться к кому; arzusu gözündə qalmaq не осуществиться желанию; heç nə gözündə olmamaq не интересоваться ничем; gözündə ucalmaq (yüksəlmək) kimin возвыситься в глазах кого, чьих; gözündən əskik eləməmək kimi не оставлять без своего внимания, присмотра кого; gözündən gəldi: 1. боком вышло; 2. жестоко расплатился; gözündən (gözünüzdən) gəlsin чтобы носом пошло, чтобы вышло боком (выражение укора за неблагодарность); gözündən gətirdi сделал так, что вышло боком; gözündən (gözlərindən) od tökülmək сверкать глазами; gözlərindən bilmək kimin угадать по глазам чьим; gözündən vurmaq бить в точку; gözündən düşmək kimin упасть в глазах чьих; gözlərindən görmək по глазам видеть; gözündən od yağdırmaq сверкать глазами; gözündən (gözlərindən) oxumaq читать по глазам; gözündən də bərk qorumaq (göz bəbəyindən artıq qorumaq) пуще глаза беречь; gözünə ağ salmaq kimin постоянно издеваться над к ем; gözünə batmaq kimin колоть глаза кому; gözlərinə qaranlıq çökdü kimin в глазах у кого потемнело; gözünə dönüm!:

1. ласк. дорогой! милый! родной мой! родимый! (употребляется при выражении просьбы, мольбы)

2. молодец! (выражение восхищения); gözünə dəymək kimin попадаться на глаза кому; gözünə durmaq kimin nə оказаться перед затруднением, стать поперёк горла (о чем-л.); gözünə iy salmaq kimin надевать (надеть) мундштук на кого; gözünə ilan-qurbağa görüncəyə kimi içmək допиться до зелёного змия; gözünə işıq vermək kimin оживлять, воодушевлять, окрылять кого; gözünə (gözlərinə) işıq gəlmək приходить, прийти в себя; gözünə görünmək kimin показываться, показаться, видеться, мерещиться, чудиться, представляться к ому; gözünə görünməmək kimin не показываться, не попадаться на глаза кому; gözünə yuxu getməmək (girməmək) никак не заснуть, не засыпать, глаз не сомкнуть; gözünə gəlməmək и в ус (себе) не дуть; gözünə pərdə gəlmək терять, потерять зрение; gözünə (gözlərinə) pərdə çəkmək kimin

1. держать в неведении кого

2. отводить, отвести глаза кому; gözünə sataşmaq kimin попадаться на глаза к ому; gözünə soxmaq kimin тыкать, ткнуть в глаз кому что; gözünə(nüzə) su ver(-in) бери(те) пример с кого-, с чего-л.; gözünə təpmək уплетать, уписывать за обе щеки; gözünə şirin (хош) gəlmək kimin показываться, показаться симпатичным (симпатичной) кому; gözünü (gözlərini) ağartmaq kimə см. göz ağartmaq; gözlərini ayırmamaq kimdən, nədən не спускать, не сводить глаз с кого, с чего; gözünü almaq kimin внушать, внушить страх кому; gözünü (gözlərini) aç, yaxşı bax открой глаза, проснись; разуй глаза; gözünü (gözlərini) açmaq kimin nəyə открывать, открыть глаза кому на что; gözümün nuru см. gözümün işığı; gözünü açıb-yumunca в (во) мгновение ока; в два счёта; gözünü bağlamaq kimin вводить, ввести в заблуждение кого, закрывать, закрыть глаза к ому; gözünü bir yumub min tökmək лить крокодиловы слёзы; gözünü qırpmadan глазом не моргнув, не страшась чего-л.; gözünü qorxutmaq kimin пугать, напугать кого, заставить быть осторожным; gözünü bərəltmək пялить, выпялить глаза; gözünü qan örtüb kimin стал бешеным, ничего не страшится; gözünü deşmək 1 kimin колоть глаза кому (вызывать, вызвать зависть у кого-л.); gözünü deşmək 2 kimin постоянно придираться к кому; gözünü (gözlərini) dikmək kimə, nəyə питать надежду, надеяться на кого, на что; gözünü gen ач! смотри как следует, открой глаза; gözünü yumub (yumaraq) очертя голову, не давая себе отчёта; gözünü yumub ağzını açmaq: 1. говорить все, что приходит на ум; 2. ругать на чём свет стоит; gözünü yummaq nəyə закрывать, закрыть глаза на что; gözünü yummamaq: 1. не сомкнуть глаз; 2. всё замечать; gözünü (gözlərini) yolda qoymaq kimin заставить долго ждать кого; gözünü oğurlamaq kimin отвлекать, отвлечь чьё внимание; gözünü torpaqlamaq см. gözünü oğurlamaq; gözünü çək! kimdən, nədən не надейся, не жди! не рассчитывай! на кого, на что; gözünü çəkə bilməmək kimdən, nədən не сводить глаз с кого, с чего; gözünü çəkmək kimdən, nədən не надеяться на кого, на что, не рассчитывать на кого, на что; gözünü çıxartmaq kimin

1. выцарапать глаз кому

2. см. gözünü deşmək 2 kimin; gözünü tökmək см. gözünü çıxartmaq

1. gözünün ağı-qarası один единственный, одна единственная (о детях); gözünün altını qaraltmaq kimin поставить синяк кому; gözünün altına almaq nəyi готовить себя к худшему; gözünün acısını almaq (çıxarmaq) немного вздремнуть; gözünün qabağına gətirmək kimi, nəyi оживить в памяти кого, что; gözünün qabağında qığılcımlar oynayır kimin круги перед глазами у кого; gözünün qabağında (önündə) fırlanmaq kimin вертеться перед глазами у кого; gözünün (gözlərinin) qorasını sıxmaq (axıtmaq, tökmək) выдавливать из себя слезы (через силу); gözünün quyruğu (ucu) ilə görmək видеть краем глаза; gözünün qurdunu öldürmək: 1. досыта наесться; 2. заморить червячка; gözünün zığını axıtmaq груб. плакать, реветь; gözünün içinə qədər yalan demək врать самым бессовестным образом; gözünün içindən çıxartmaq kimin, nəyin

1. вымещать, выместить (гнев, злобу на ком)

2. отомстить (за обиду, оскорбление и т.п.) к ому; gözünün içinə demək kimin сказать в глаза, сказать в лицо кому; бросить в лицо к ому; gözünün içinə dik baxmaq kimin смотреть смело в глаза кому; gözünün içinə düz baxmaq kimin глядеть прямо в глаза кому; gözünün içinə tüpürmək kimin плевать, плюнуть в глаза кому; gözünün yağını yemək kimin держать в черном теле; gözünün yaşı ovcunun içindədir kimin глаза на мокром месте у кого; слаб на слезу кто